Когда всё было закончено, Лея хмуро кивнула и отвернулась в сторону. Она терпеть не могла душераздирающих прощаний, а здесь, похоже, назревал именно такой вариант. Сорел сжал пальцы её руки и слегка подтолкнул к выходу.
— Не подведите меня, курсант Т'Гай Кир.
— Не подведу, командир, — она чётко отсалютовала ему на вулканский манер и вышла из кабинета.
— Молодец, принцесса, — вполголоса произнёс Сорел, включая комлинк. — Т'Гай Кир на связи. Вы слышите меня, Кирк? Мы начинаем через пять минут.
* * *
…Вышеозначенная операция разворачивалась в полном соответствии с планом, разработанным Кирком, Сорелом и Споком. Ровно в 8.45 по корабельному времени в тюремном отсеке начались перебои с энергией, в результате чего Н'Кай доблестно освободился из карцера и затем не менее доблестно освободил своего капитана. По дороге к ангару они, естественно, напоролись на яростно огрызающуюся охрану, стреляющую холостыми зарядами. Позиции у охраны были слабоваты, а Луксур и Н'Кай отстреливались боевыми, используя для этой цели фазеры, позаимствованные на ближайшем складе вооружения (тут уж Н'Кай ничего поделать не смог). Когда охрана отступила, в самом невыгодном положении оказался недобитый накануне Луксуром командир отряда, у которого заклинило фазер. Прежде чем Луксура озарила гениальная по простоте своей мысль покончить с надоедливым федералом раз и навсегда, Н'Кай героически ринулся вперёд, прикрывая собой Сорела, и скрутил его при помощи всё того же приснопамятного эйу'ай'эла, после чего громогласно проинформировал всех присутствующих, что любая попытка встать на их пути будет стоить вулканцу жизни. Рассуждать было некогда, и Вэйл Луксур вынужден был согласиться, что заложник им, пожалуй, действительно не помешает, тем более такой ценный, как этот.
Через пятнадцать минут они покинули «Худ» на одном из шаттлов, находившихся в ангаре. Любой иной путь перемещения при поднятых энергетических щитах был, разумеется, невозможен, а тот факт, что на борту шаттла находился старший офицер службы безопасности, оставлял некоторую надежду, что федералы не подстрелят их на пути к «Ястребу». Хотя… кто их знает! Это же всё-таки федералы.
…Н'Кай мельком оглянулся на Сорела, сидящего в грузовом отделении с непроницаемым выражением лица и закрытыми глазами. Он незаметно разминал пальцы рук, перетянутых пластиковой лентой и казался готовым абсолютно ко всему. Разговаривает с Леей, понял Н'Кай, что за странный народ… Нет, ему не понять. И всё же он не станет любить их от этого меньше. Интересно, когда он упустил момент, в который его мозги вывернулись наизнанку, и он сам стал гражданином Федерации — не по должности, так по сути? К чёрту эти мысли. Да и какая теперь разница?
У Н'Кая задёргалась жилка под левым глазом, и он испуганно приложил руку к лицу, опасаясь, что Луксур заметит эту мини-истерику. Однако капитан был до такой степени сосредоточен на управлении враждебной техникой, что ничего не заметил бы даже в том случае, если бы Н'Кай вздумал целоваться с пленным прилюдно… а впрочем, возможно, именно это его бы как раз и не удивило. Тард с отвращением дотронулся до своей серёжки-камеры и вздохнул. Т'Вет, да когда ж всё это уже, наконец, закончится…
Внезапно Сорел открыл глаза и в упор посмотрел на товарища. Это был тяжёлый взгляд старшего по званию, от него исходила странная притягивающая сила.
«Прекрати истерику».
…Что?! Н'Кай потряс головой.
«Немедленно успокойся, или мы все погибнем».
Н'Кай уставился на Сорела во все глаза.
Это… в смысле мне успокоиться? Что ж, ладно. Как прикажете, сэр. Хотя я и не ожидал от вас подобной степени интима. Может, разведётесь с Леей и женитесь на мне? А уж Алекс-то как обрадуется…
Сорел коротко улыбнулся Н'Каю, повергнув того в окончательный шок, и вновь закрыл глаза.
«Всё будет хорошо», прошелестел в разуме последний привет от федерала, после чего неожиданный сеанс психотерапии завершился окончательно. Что ж, и на том спасибо…
Тард вздохнул и отвернулся. Странное дело, но на душе стало немного спокойнее.
* * *
…Приятного в сложившейся ситуации было мало. Откровенно говоря, ничего приятного в ней не было. Совсем. В принципе.
Алан вздохнул, стараясь сделать это так, чтобы вздох плавно не завершился душераздирающим стоном, и незаметно погладил ушибленную прикладом дисраптора руку.
Ушибленную, хм… Не удивлюсь, если в локтевой кости появилась очередная трещина. И в лучевой… И в плечевой до кучи. А ещё мне, судя по всему, отбили лёгкие. Пор-р-резвились, гады, мать их остроухую за ногу…
Алан закашлялся и с удивлением обнаружил на разорванном рукаве рубашки пятна алой крови. Отлично, похолодел капитан, если дело так и дальше пойдёт, жизнь моя окажется не только пустой и лишённой простых человеческих радостей, но ещё и омерзительно короткой впридачу.
Тюремная камера, в которую посадили их с Мирой, была маленькой; настолько маленькой, что он слышал сопение Миры, уткнувшейся лбом в собственные колени. Говоря откровенно, этот звук подозрительно напоминал банальное хлюпанье носом. Нечто подобное он уже слышал лет десять тому назад, когда командир три раза подряд поставил её в ночное дежурство. Собственно, там он её впервые и встретил. Маленькая усталая девчонка, украдкой вытирающая слёзы, когда на неё никто не смотрел. М-да…
— Мира, — позвал он.
Ответом ему была внезапная полная тишина, пугающая даже ещё больше, чем то, что происходило до этого.
— Старший помощник Милошевич! — возвестил он чуть громче, чем следовало, принимая во внимание состояние его лёгких.
— Да-а-а, сэр? — произнесла она немного дрожащим голосом, но уже без слёз.
Хороший признак.
— Мира, подойдите ко мне.
Девушка быстро вытерла лицо и секунду спустя оказалась рядом с ним. Впервые разглядела его в неверном свете аварийного освещения. И ахнула. Негромко. Чуть-чуть.
Это верно, я красавец… Лоб раскроен, губа разбита — нижняя; верхняя, кажется, тоже; под глазом фингал… надеюсь, изо рта не стекает художественная струйка крови?.. О, Мира побледнела — мой оптимизм не оправда-а-ан… Один плюс — её страх испарился вместе со слезами. Теперь она умирает ужаса за меня.
— Капитан… — Мира дотронулась до его лица дрожащей рукой, полезла в карман кителя, извлекла белоснежный носовой платок, которым принялась стирать кровь с его лица.
— Всё в порядке, Мира. Я не собираюсь умирать прямо сейчас, — произнёс он и вышло бы вполне убедительно, если бы он тут же не зашёлся в приступе болезненного кашля.
Девушка бережно поддержала его за плечи и поднесла к губам свой платок.
Ну почему всё должно было произойти именно так?!
— Не бойся, солнышко, — прошептал он. — Сорел нас вытащит.
— Я не боюсь, — она попыталась отстраниться, но Алан не торопился выпустить её из рук. — Если уж кто нас отсюда и вытащит, так это именно он.
— Мира, — он сжал её пальцы в своих. — Я…
— Я знаю, — спокойно ответила она, легко дотрагиваясь до его лица. — Знаю… Молчите, Алан, вам нельзя говорить.
Она назвала меня по имени… Ради этого стоило загреметь в плен.
* * *
Он всё-таки навешал Сорелу пинков для правдоподобия, когда выводил его из шаттла. Уж лучше это сделаю я, подумал Тард, потому что если за дело возьмутся ребята Луксура, одними синяками дело явно не ограничится. Сорел воспринял происходящее с философским смирением, даже не огрызнулся ни разу, подтверждая, таким образом, расхожую байку о том, что вулканцев можно хоть на ремешки пустить — они и бровью не поведут. Генетика…
Казнь была назначена через час — для триумфального возвращения на родину с живыми пленниками не хватало сущей ерунды — «Худа» или «Энтерпрайза». Приговор был зачитан Сорелу с соблюдением всех юридических условностей. Н'Каю показалось, что тот подавил зевок во время чтения документа, но он мог и ошибаться. После этого Сорел был отправлен в камеру к остальным пленникам, а на мостике начали собирать аппаратуру для записи и трансляции представления на другие корабли.
Капитан сел за компьютер — ему следовало срочно составить список преступлений, совершённых федералами против Империи Рихантсу — не варвары же они какие-нибудь, чтобы без всякого повода людей убивать!..
Н'Кай встал за своё место и попытался сосредоточиться на предстоящем. Надо прийти в себя. Судя по всему, через час здесь начнётся та-а-акой хай!!!
* * *
— Здра-а-а-аствуйте, давно не виделись! — саркастически протянул Алан, разглядев в полумраке лицо нового пленника, который влетел в камеру на некотором ускорении, приданном ему парой дюжих охранников, ударился о противоположную стену и упал. — Знаешь, я как-то иначе представлял наше освобождение.
